Я начала нервничать, предчувствуя, что что-то должно произойти, и, не успев собраться с мыслями, услышала его голос:
— Может быть, ты выйдешь?
Я невольно ответила:
— Нет.
— Можно тогда мне войти?
Я отскочила от замочной скважины. Разум подсказывал мне, что я должна сказать нет, должна пойти и разбудить подругу или просто убежать.
Но я ничего этого не сделала.
Я позволила ему войти в шкаф, в мое сердце и изменить меня навсегда.
17
Он проскользнул в шкаф прямо в мои раскрывшиеся сами собой объятия, и я отдалась ему без колебаний. Он ничего не говорил, я тоже. Слова были ни к чему. С того момента, как Вечнозеленый Кустарник шагнул в эту темноту, мир Мао остался где-то далеко. В моей душе зацвела весна. Я не могла насытиться им. Его волосы пахли морем, и я вспомнила, как он однажды рассказывал, что работает по выходным на плантации, где выращивают морские водоросли. Он ласкал меня, заставляя тело трепетать от счастья. Мы обнимали друг друга, и я чувствовала, как бьется его сердце. Время словно остановилось.
Я больше не осознавала, где нахожусь.
Потом мы молча лежали рядом.
Возвращение к реальности было ужасно. Как только Вечнозеленый Кустарник вышел из шкафа, меня охватил страх перед тем, что будет.
Никакого движения, Дикий Имбирь все еще крепко спала.
Он вышел из дома, я слышала, как за ним закрылась входная дверь. Было два часа ночи — бой часов чуть не оглушил меня. Я тихонько вылезла из шкафа, проверила, не оставили ли мы какие-нибудь разоблачающие следы. Их не было. Меня охватило странное чувство. Умом я пока не осознала произошедшего, а мое тело говорило, что ничего лучше со мной еще не происходило.
В три часа ночи я покинула ее дом. Идя по улицам, жадно вдыхала свежий воздух. Впервые в жизни постигала я красоту ночи.
Придя домой, я кинулась на постель и обняла подушку. Странное ощущение, я уже не была девственницей, как Дикий Имбирь. Я чувствовала себя виноватой и свободной одновременно. Интересно, что сделала бы Дикий Имбирь, испытай она то же самое. Идея посвятить всю свою жизнь Мао показалась мне вдруг не только скучной, но и смешной.
В ту ночь мне приснилась Дикий Имбирь. «Я подбирала на улицах фантики, — сказала она, — и принесла домой целый пакет грязных фантиков. Я как следует промыла их все с мылом и один за другим наклеила на плитку в ванной, на всю стену. Было очень красиво. Часами я любовалась ими — цветы, листья, животные, горы. На моей стене словно расцвела весна. Когда фантики высохли, я собрала их и вложила между страницами книг. Теперь они спасают меня от скуки маоизма».
*
В школу я не пошла, боясь встретиться с подругой, которую предала. Притворившись больной, я все утро провалялась в постели. Во второй половине дня вдруг появилась Дикий Имбирь, облаченная, как обычно, в военную форму. Подруга, как мне показалось, была в хорошем расположении духа. Она отдала маме принесенную связку чеснока и прямиком направилась к моей постели.
Наверное, у меня был вид преступника лицом к лицу столкнувшегося с полицейским.
— Как ты себя чувствуешь? — Дикий Имбирь казалась очень озабоченной, она протянула руку и пощупала мой лоб. — Температуры нет. Так в чем же дело?
Тут я осознала, что она не ведает о произошедшем прошлой ночью. Отстранив ее руку, я ответила:
— Просто я немного устала.
— Это из-за того, что я постоянно заставляю тебя сидеть в шкафу?
— Ну конечно нет, — я даже вскочила с постели. — Для меня это ничуть не трудно, совсем не трудно.
— Прости, я прошлой ночью уснула. Вечнозеленый Кустарник ушел, просто ушел и больше не вернулся. Уверена, что он расстроился. Но на самом деле ему не о чем волноваться, потому что мы все наверстаем. Ему так нравится быть со мной, что я могу читать все, что угодно, а он даже не заметит, — улыбнулась Дикий Имбирь.
Ее улыбка вдруг стала меня раздражать, я ничего не ответила и начала молча обуваться.
— А ты дождалась, когда он ушел?
— Я? Что ты имеешь в виду? — Я сбросила ботинки, а затем надела их снова. — Не хочешь ли ты… стакан воды?
— Нет, спасибо. Ты ведь не ушла вместе с ним, не так ли?
— Нет, конечно нет. Ты же говорила, что не хочешь, чтобы он знал о моем присутствии, разве не так?
— Так.
— Там на улице холодно? — Я старалась скрыть волнение.
— Что же ты тогда сделала? — Она подняла голову и заглянула мне в глаза.
— Я…
Она рассмеялась.
— Не бойся, можешь сказать правду.
— Правду? Какую правду?
— Я хочу сказать, не бойся признаться, что ты сама тоже заснула и больше ничего не делала.
— Ну да. Я заснула.
Все, что произошло, стало казаться мне нереальным. Прошла целая неделя, а Дикий Имбирь, Вечнозеленый Кустарник и я словно потеряли связь друг с другом, словно мы все выжидали чего-то. Я никак не могла разобраться в своих чувствах и постоянно прокручивала в памяти все, что произошло между нами. Мне стало казаться, что я больше никогда не смогу вести себя с подругой по-прежнему. Я не хотела признать, что предала ее, но и отрицать этого не могла. С Вечнозеленым Кустарником мне было до неприличия хорошо, и я ничуть не жалела о произошедшем. Мы с ним смогли дать друг другу то, в чем оба нуждались, — человеческую любовь. Я была слишком эгоистична, чтобы отказаться от него. Ведь я всегда ревновала его к подруге, мне всегда хотелось занять ее место, еще задолго до той ночи. А когда я сохранила в тайне, что он знает о моем присутствии, я дала ему это понять. Единственное, что оправдывает меня, — Дикий Имбирь никогда не хотела физической близости с ним. Будь они любовниками, я ни за что не позволила бы себе влезать в их отношения.
На десятый день я получила письмо от Вечнозеленого Кустарника, в котором он спрашивал, смогу ли я встретиться с ним вечером в квартире его друга на улице Большой Медведицы. Это невероятно взволновало меня, и в назначенный час, ровно к восьми тридцати, я пришла к многоквартирному дому на упомянутой улице. Квартира располагалась на втором этаже, прямо над мастерской по изготовлению корзин. Грязная и пыльная лестничная клетка была вся завалена этими корзинами. Деревянные ступени скрипели у меня под ногами. И вот я уже стучалась в узкую дверь. Мне открыл какой-то худощавый мужчина средних лет, без слов он впустил меня и удалился, как только я оказалась в квартире. Я услышала, как он запер дверь.
— Здравствуй, — раздался из темноты голос Вечнозеленого Кустарника.
— Я ничего не вижу.
— Сейчас зажгу свечку.
